* Карта сайта
МИЛИ: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Капитан придвинул кресло к камину, раскурил трубку и, задумчиво глядя на огонь, начал свой рассказ:
Капитан 1 ранга
Карпов Александр Георгиевич.
"Спасск", "Неделин",
штаб, 79-89
=========================================
Медицина отдыхает.
1984 год. Переход "Неделина" из Кронштадта в Петропавловск-Камчатский вокруг мыса Доброй Надежды. В точности повторяем путь 2-й Тихоокеанской эскадры Рожественского в 1904 году (тоже юбилей). После датских проливов переходом руководит штаб Северного флота. Мы для них "неродные", с ТОФа, поэтому наши попытки получить дополнительные бонусы в виде захода в иностранный порт или попутно выполнить боевую задачу (разница в валютном довольствии) встречают активное противодействие. Тем не менее, и то и другое нам удается.
Повод для захода в Гвинею случился нерадостный. Где-то в районе экватора "съехала крыша" у командира экипажа вертолета, капитана. Начала этого процесса сам не наблюдал. 2/3 офицерского состава экипажа были выпускниками 1982-83 гг., это был их первый поход, и ходовую вахту стояли в основном ветераны ТОГЭ - каплеи и кап-три, человек 6. Вахта-сон занимали значительную часть суток, и многие детали быта прошли мимо. Но, судя по рассказам, там все было серьезно. Командир корабля (Волков) приказал поместить летуна в изолятор медблока и стал запрашивать "добро" куда-нибудь зайти и сдать больного в советское посольство.
Летун вел себя адекватно диагнозу. Кроме своего штурмана никого к себе не подпускал и при попытке переселить себя из каюты в изолятор, разбил стаканом (граненным) голову начальнику медслужбы капитану Коле Коробкову, который и занял койку в медблоке. Летчика было приказано изолировать в его каюте, выставив туда офицерский пост. Ясное дело, что "лишних" офицеров всегда можно найти в дивизионе вычислительной техники (личного состава у них нет и на допуск к ходовой вахте, иженер'А, не сдали!). Вахту поставили и стали думать, что делать дальше (у нас еще оставался один доктор, ст. л-т Никитин, а третий, врач - стоматолог не в счет). Дело осложнялось тем, что летун оказался убежденным "травником" (было такое поветрие в середине 80-х) и никаких лекарств не принимал принципиально даже в здравом уме. В нынешнем состоянии дать ему снотворное (на чем настаивала медицина), а тем более уколоть, было и вовсе нереально - доктор-то последний - мало ли что. Пытливый флотский ум сослуживцев подбросил доктору Никитину идею замешать снотворное на шиле (мол, выпить-то не откажется, летчик все-таки!), с коей идеей доктор радостно побежал к командиру. Волков с сожалением посмотрел на бутылку моло-кообразной субстанции, которая получилась у неопытного в "шильном" деле Никитина, и велел доктору не заниматься херней.
Сменяюсь с вахты в 03 часа. Волков:
-Карпов, там у психа Ваши офицеры вахту несут? После смены проверьте, как там дела.
-Есть.
По графику до 04 на посту должен быть л-т Сережа Лынов - самый молодой в дивизионе, ВВМУРЭ, мастер спорта по боксу и увлекающаяся личность. Коридор правого борта, где у каюты вертолетчиков должна маячить его одинокая фигура, длинный и пустой. Так. Кажется, здоровый послевахтенный сон накрылся. Или ищи подчиненного, или становись на пост сам, пока не убьют и ли не сменят. Ну, Серега, сучий потрох! Подхожу к каюте летуна, слышу вполне узнаваемые звуки. Открыто, захожу.
Картина: Серега Лынов, Витя Горбатов (тоже мой, тоже ВВМУРЭ, на год старше Лынова, когда поддаст, похож на поддатого Боярского) за столом, бутылка шила (еще чуть-чуть осталось), два стакана.
Бедный псих в уголке на койке, взгляд затравленный.
Горбатов:
- Саня, все в нормально, налаживаем контакт.
Псих (из угла):
- Каплей, забери от меня этих алкашей, всю ночь спать не дают!
…
Отсыпаюсь после вахты, встаю к обеду - узнаю хорошие новости.
Во-первых штаб перехода разрешил зайти с деловым визитом в столицу Гвинеи Конакри, где есть советское посольство, для отправки больного в Союз.
Во-вторых, больной сдался медицине и дал себя уколоть (психоаналитики из ВВМУРЭ, мать их!).
К вечеру узнаю плохие новости. Сопровождать больного в Союз должны двое. Ну один, понятно, его кореш-штурман. Остальных летунов трогать нельзя - вертолеты-то остаются. Значит, надо из экипажа. Кто на вахтах и вообще при деле - здесь нужны. Кто не шибко при деле - ему менять этот океанский круиз по экзотическим местам на зимнюю казарму прикомандированного-куда-нибудь до прихода корабля на Камчатку - в лом тем более. Правда, есть еще сдаточные команды Адмиралтейского завода и московского НИИПа, которые у нас на борту в очень, по своей инженерно-режимно-оборонной жизни, выгодной командировке.
Приходит грустный Женя Покуляк, старший в бригаде НИИПа, к Юре Тимофееву из той же бригады (живет у меня в каюте).
- Слушай, давай выбирать, кто полетит в Москву сопровождающим. Судоремонтники отбоярились, мол, они нужны будут, когда корабль будет тонуть, опять же они из Питера, а лететь надо в Москву. Так что приказано посылать кого-то из наших.
Мучительный выбор продолжался долго и очень напоминал вышедший позднее фильм "Гараж". Утром, как положено, все переменилось с точностью до наоборот. Оказа-лось, что из Гвинеи прямых рейсов в Союз нет, и лететь надо через Париж. В 1984 году советскому офицеру проще было представить себя полетевшим в космос, чем в Париж. В результате стало совершенно понятно, что два сопровождающих для такого тяжелого больного мало, полетят трое, а кто именно, обсуждалось уже только внутри коллектива политработников. Кто из них полетел, уже не помню - то ли Проневич, то ли Яковлев, то ли оба.
=========================================
